Бакс и другие животные. Часть 3.

 

Граф, довольно добродушный, большой семилетний пёс с привлекательным экстерьером, образчик того, как должна выглядеть настоящая немецкая овчарка. В родословном паспорте записан как Патрик, а на ухе выколот номер, или как я его называю ИНН. Как и все немцы, от своей умности немного сдвинутый, психика у них слабовата, раньше это проявлялось в беспричинном страхе и завываниях по ночам, но с возрастом прошло. Граф, хитрый сука, успевает спиздить всё съедобное что где-то плохо лежит,  не успеешь открыть машину, как он тут же долбит своё рыло, узнать чё там привезли, сразу не берёт, а выжидает минут пять, пасёт ситуацию, как лучше слямзить и не получить бобов по этому самому рылу. Летом, когда коты жрут на веранде, пытается отобрать и у них пропитание, те его не боятся, бьют лапами по нахальной морде, он обиженно тявкает, но котов не трогает, так лязгнет зубами для острастки и всё. Пытался пару раз проделать то же самое с Берой, сучкой алабая, здоровой чёрно-белой годзиллой, которая вообще балдеть не любит, ну а если покушаются на её кашу, всё, хана и вашим и нашим. В общем чпокнула в первый раз она его  за шею, да за ухо, как компостер пробивает проездной билет насквозь , лечили его долго, он не понял, решил ещё разочек попрбовать. Взяла она его, пятидесятикилограммового, как ребёнка за шкирку и заволокла к себе в будку для внушения. Не знаю, о чём они там беседовали, но Граф твёрдо понял, кто в доме хозяин помимо него, больше в чашку к Бере ни ногой, осознал что третий раз может быть последним в его собачьей жизни. Беру, эту стерву и дьяволицу в собачьем обличье, мы забрали в возрасте трёх лет из расформированной военной части, спасая её от расстрела. Вояки не сентиментальничали, кого смогли раздали, кого нет, в расход. Первые полгода, мы боялись её как то наказывать и повышать голос, как взглянет она на тебя исподлобья, аж холод по спине, а как вы думаете, она запросто десятисантиметровый брус перегрызает, сидела она строго на цепи, прогулки полчаса в день. Позже я отгрохал ей крытый вольер в шесть метров в длину, годик она пожила там, а потом научилась перелезать через забор в человеческий рост. Боялись очень сильно за котов, что она ими в определённый момент позавтракает, но получив несколько раз лопатой по загривку, Бера смотрит на них с лёгкой грустью, бегайте пока твари, придёт моё время. Во дворе две будки, одна под верандой, другая около ворот, третья, непопулярная, у собак в вольере. Особым приоритетом пользуется та, что под верандой, Бера и Граф пытаются на ночь занять её наперегонки, опоздавший как правило тусуется до трёх часов ночи около ворот, пугая прохожих и случайно остановившихся водителей. Если вдруг кто-то, что-то не понимает, Бера бежит через заднюю калитку в поле, обегает всё это дело и нарисовывается с другой стороны ворот, типа мол, последний раз предупреждаю. После этого, как правило, все расходятся. У алабая развито огромное чувство территориальности, мы с восхищением наблюдаем, как она курсирует по периметру и пасёт поле за огородом. Выбежит метров на тридцать, сядет неподвижно столбиком и прислушивается минут десять. Если что не так сбегает посмотрит, короче умора. Ну а с нами она стала доброй и ласковой, бывает правда иногда в не настроении, как и все бабы в целом, и всё. Поганец Джон совсем оборзел, лезет прямо к ней в чашку, та злится, лапой придавит его чтоб не мешал, а тот опять за своё, наверно скоро без хвоста будет ходить, допекёт алабайчиху. Интересен тот факт, что ко всем моим, многим друзьям собаки относятся довольно лояльно, но почему-то очень не приветствуют двоих двоюродных сестер, что они в них такого разглядели не пойму,  задницы пожевали обеим. Вот так и живём все вместе, и смешно, и забавно. Чего и вам желаю.