Рокендроу, Казачок(из старого)

 

 

 Андрей Казакенко, в простонародье Казачено, Казак - мужчина средних лет и невысокого роста, немного похожий на  гнома с водянистыми глазами алкоголика. Как и все гномы, наш персонаж так же ленив и не разворотлив, предпочитая почёсывать брюхо лёжа на диване перед телевизором, серьёзной работе. Пагубная привычка ничегонеделанья плотно захватила его, и, в последние десять лет я, и все его друзья, слышат одно и тоже, да бабок нет, работы нет , все козлы и всё хуёво.  А как может быть иначе, если самая крутая работа у парня водитель, и чтоб недалеко от дома. Раньше, до проявления врожденной, патологической лени Казачено, несмотря на трусость перед водной стихией, довольно удачно ходил в моря, неплохо зарабатывал, и так,  усираясь от страха за своё корыто семидесятого года постройки, батрачя мотористом, ввозил в страну задроченые мотороллеры и холодильники,  вёл довольно безбедную жизнь с элементами пьянства и поездок на природу.  На этой ноте об грустном хватит, поговорим о хорошем. В отличие от сказочных персонажей наш   хоббит  с  задатками тихого алконавта,  добр и безобиден, довольно честен и неприхотлив. В семейном плане неудачлив. Проблем  мне кажется тут две, первая безденежье и вторая, прогрессирующая импотенция на фоне неуверенности в себе. С первой, Наташкой Лющёвой, маленькой, приятной девкой с погонялой Лещ, из моего класса сошелся ещё в школе, рано познали радость половой жизни и результатом юношеских проб взрослых развлечений стал сын, Дима. Интересен тот факт, что вместо малюсенького домовенка  Димы, вырос здоровенный  Дима баскетболист. Так что известный анекдот про то, как мы, лилипуты, скоро до мышей доебёмся, в этом тандеме не сработал.  Немного вкусив семейного бытия они вскоре разбежались по своим углам, Наташка с сыном в одну сторону, Казак с пузырем в другую. Про Наташку ничего плохого не говорит до сих пор, во всем, как всегда, виновата сука тёща. Тут начала организовываться ларечная торговля, я поставил его управлять молочным киоском, жизнь наладилась и понеслись весёлые годы пьянства и похмелья, благо всё было под носом. С утра за товаром с больным чердаком, в обед выпивон, вечером аут, день сурка наступал снова и снова. Со мной работал второй такой же алкаш, Олег  Глухинький, Глухой, они быстро нашли друг друга, и к моменту когда я приходил на работу, эти товарищи, облакавшись рома Анежо, сидели готовые в зюзю, с трудом подбирая и выговаривая слова. Казаку присуще чувство юмора, его любимая песня была бухай Казак из Сектора Газа, да и сам он иногда выдавал и выделывал шедевры в синем  беспросветном тумане. В момент когда уже хорошо надрался, но стоял на ногах, любил  поплясать и попрыгать, изобразить как кривой есаул с улыбкой дауна на лице, звеня яйцами и медалями, пытаясь завлечь прыщавую казачку, хуярит рок-энд-ролл в казачьей станице. С его  лёгкой руки таинство минета превратилось в  бобоночку отчеремыкать, а во время очередной пьянки, пошел поссать в темноте и возвращаясь с радостным криком облегчения опачки-опапулички, ебанулся с головой в канализационный люк, но не убился, а только завонял, то ли от фекалий, то ли в полёте обосрался. Мы с трудом отыскали его в говнопроводе, тьма была кромешная.  Однажды, на утро после новогоднего корпоратива, наша продавец  Ленка Ряпина заснула на кресле жопой вверх. Казак тут как тут, будит её еще полубухую и полубессознательную:- Ну ты даешь Ленка, тебя вчера чуть ли не все кому не лень  трахнули, когда ты своё очко вверх отклячила. А ты ещё и пыхтела балдея от удовольствия, давайте ребята ещё. Ленка, не соображавшая ни бельмеса после вчерашнего, серея от ужаса, девка-то порядочная, имидж, все дела, мгновенно трезвеет,  начинает причитать: -Бля, какой позор, какой позор, что же делать, что же делать. Надо уезжать из района, ой бля как стыдно. Попричитав минут пять, мы в это время чуть не сдохли от параксизмов хохота, подходит к столу и как ебанёт  залпом полную стаканяку, и заявляет: -А и похеру мне, пускай теперь все бляди местные завидуют. Мы просто обоссались. Казак ей: -Да я пошутил, мол. А она не верит:-Пиздишь старичок, вошла уже, сучка, в роль первой районной шалавы. А потом поняв что её разыграли, весь Новый год носилась за Казаком, с твёрдым намерением  пришить ишака за такую подъёбку. Много всего было. Немного погодя он нашёл себе другую, молодую, объёмистую с довольно неплохим  характером  девку, живущую по соседству в доме рядом. Ленка Ежикова, Ёжик среди нас, надолго  зависла с Казаком, практически похоронив, даже и не подозревая об этом, свои мечты о замужестве и ребёнке. Казачено перебрался к ней, в двухкомнатную квартиру, родители молча переехали в зал, освободив спальню  молодым, для возделывания ребёнка, но то ли кровать была неудобна, то ли близость родителей мешала оплодотворению, короче нихуя не вышло. Родители Ленки, кстати  тоже очень неплохие люди, пошли на крайний акт самопожертвования,  уехали жить в другой город, чтоб не мешать  нашим бедолагам шпилиться  хоть на люстре, или  на  холодильнике, в любом месте  интерьера где их бы обуяла похоть,  но всё было мимо кассы, Казачено жениться не хотел, а детей тем более. Пикирование с люстры в койку закончилось, годы шли, Ленка начала взбрыкивать, Казак её заебал в другом плане, жили по накатанной, всё чаще ссорились, мы уже не могли разобраться кто из них прав, кто виноват, секса уже не было, наконец  он собрал вещички и переехал обратно к себе, воевать с родителями и братом остолопом, таким же лентяем как и он сам. Первый год после расставания он ещё заходил по старой памяти пожрать борща, я думал перебесятся, но напрасно. Ленка пытается осуществить свою мечту уже с другим. К этому моменту я уже жил в Подмосковье, компашка наша практически развалилась, Казак остался совсем один, девки по старой привычке изредка навещают его, сидит он один как сыч, даже дроболызнуть не с кем, и пиздит на весь белый свет. Я решил его взбодрить, звоню, говорю: -Я про тебя, гандон, рассказ написал, сейчас прочитаю. А он как завоет, ты меня уже заебал, писатель херов, не дай бог, тебе пиздец, я твоей Ритке такого напишу ты охереешь. Я ему:- Да я, мол и сам про себя уже всё написал, что мог, он всё не унимается:- Я найду что нового придумать, такое насочиняю, только попробуй. Я ему:- поздно, козелок я тебе давно обещал про тебя, свершилось, получи. Тот уже поросем недобитым визжит:- Прокляну до седьмого колена, собака… Повесил я трубку. А сам улыбаюсь. Может моя писанина его немного растормошит. Хоть план мести будет вынашивать. Авось в гости приедет чтобы лично сказать мне, что я мудак.

P.S. Прошел год, как этот рассказ был написан. Казак вроде оттаял, разговаривать начал, вслух не говорит, но наверное всё-таки думает  что я пидорас. Хуй с ним пусть думает. Цель достигнута. Товарищ в рейс собирается. Очнулся, слава богу.